1. Как вы в целом отнеслись к принятию языкового закона № 5670‑Д?
2. Закон № 5670‑Д максимально затрудняет проведение общественных мероприятий на любом языке, кроме государственного, поскольку требует обязательного использования украинского или перевода на украинский. Считаете ли вы эту норму справедливой?
3. Согласны ли вы с нормами, которые будут применяться в культуре и средствах массовой информации (тотальная украинизация теле‑ и радиоэфира, обязательный выпуск украинской версии печатных и электронных СМИ, субтитрование спектаклей, поставленных на любом языке, кроме украинского, 15‑процентный лимит на неукраинские реплики в фильмах украинского производства)?
4. Как вы относитесь к требуемым, согласно закону, написаниям названий украинских городов на русском языке — Кыив, Харкив, Запорижжя, Кропывныцькый и т. д.?
5. Фактически закон № 5670‑Д лишает возможности миллионы русскоязычных граждан Украины свободно использовать в публичном пространстве материнский язык. Одобряете ли вы эти меры?
6. Что, по‑вашему, станет результатом внедрения закона № 5670‑Д: консолидация общества или его раскол?
Ян Валетов
писатель, блогер
1. К принятию закона я отнесся весьма равнодушно. На то есть одна весомая причина: можно принять любой закон, но если у власти нет возможности контролировать его исполнение, то это бессмысленно. Я понимаю, что намерения у инициаторов, наверное, добрые, но это очередная попытка переломить естественный ход истории. В Украине будут говорить на украинском — это очевидно, но случится это не по мановению волшебной палочки, а со сменой одного-двух поколений, ненасильственным путем.
2. Если общественные мероприятия проводятся государственными структурами, то использование государственного языка справедливо и логично. Если во время мероприятия часть текста звучит на английском, немецком или русском, я не вижу особой проблемы в параллельном переводе или титровании. Мне кажется, что украинский перевод кинофильмов давно доказал свое превосходство и качество, титры в опере или титрование на ТВ российского контента не представляет особой проблемы. У меня один вопрос — это государственные театры русской драмы. Тут нужно исключительное решение. В целом то, что не касается государственной сферы, вообще не подлежит регулированию, так как любое регулирование подобных вопросов противоречит конституционным свободам.
3. Если средства массовой информации принадлежат государству, нет возражений. Это чисто государственное дело. Как только речь идет о частном бизнесе, о частной телекомпании, о частном издательстве — такие методы недопустимы. Как государству выходить из положения — исключительно льготированием. Снижать для украиноязычных ресурсов плату за частоты, стоимость лицензий, уменьшать налоги. Стимулировать использование государственного языка, а не запрещать употребление русского. Тогда 15% лимит на реплики исчезнет сам собой.
4. Никак. Я как писал их по правилам русского языка на русском, так и буду писать. А если буду писать по‑украински, то напишу правильно по‑украински. Зачем обсуждать глупость?
5. При нынешнем развитии информационных технологий запреты просто комичны. Контент равно доступен на украинском, хинди, русском или иврите. Нет проблемы — одно нажатие кнопки и ты читаешь, смотришь или слушаешь на нужном тебе языке. Но, несомненно, определенные трудности для издателей, продюсеров и тех, кто творит на русском (и не только на русском) языке, возникнут. Сыграют ли они критическую роль в качестве и количестве контента? Возможно.
После событий 2014 года я, билингва, стал сторонником введения в Украине одного государственного языка. Это случилось потому, что во время агрессии России в отношении Украины российская пропаганда использовала русский язык как оружие, опираясь на русскоязычную часть населения для поддержки своих действий в Крыму и на Донбассе. И это было мощное и эффективное оружие, тактика разделения по языковому принципу принесла успех. Однако, на мой взгляд, адекватной реакцией на агрессию соседа было бы безальтернативное использование украинского языка в государственной сфере, а в сфере культуры я сторонник эволюционного, постепенного подхода.
Уверен, что ласковая украинизация во много раз эффективнее, чем любые действия, не учитывающие интересов этнических групп, живущих в Украине. Обеспечить лидирующую роль украинского можно только путем создания конкурентного контента, обучения языку в детских садах, школах, перевода ВУЗов на украинский язык преподавания. Язык нужно сделать модным, владение им — престижным. Это дело не одного или двух лет, результаты появятся через поколение как минимум. Но они появятся.
6. Я не уверен, что «раскол» — правильное слово. Будет недовольство, ропот, неприятие, пассивное сопротивление, и я безмерно удивлен тому, что этот закон предшествует выборам в ВР и президентским выборам. Закон используют в предвыборной борьбе обе стороны — и пророссийская, и радикально патриотическая — как всегда использовали языковой вопрос для агитации и сегрегации электората.
Это привычный устоявшийся прием, позволяющий полярным политическим силам подтянуть под свои нужды часть активно голосующего населения. За языковым вопросом не стоят серьезные проблемы, его можно разыгрывать сколь угодно долго и каждый раз вызывать всплески эмоций — что может быть удобнее? На самом деле вопрос противостояния украинского и русского языка — универсальная дымовая завеса для сокрытия неудач в экономической, военной, культурной и политической сферах. Плащ-невидимка, под которым нечистоплотные политики прячут свои меркантильные интересы. Мы — страна, в которой прекрасно могут сосуществовать и разные языки, и разные политические взгляды. Главное, чтобы они были объединены намерением сделать лучше стране и людям, в ней живущим.
